На жаргоне карманников кошелёк называется лопатником, а задний карман брюк как место хранения кошелька — форточкой. Или я что-то путаю в этой лингвистике, но мне простительно, я же не карманник. В любом случае, главное правило туриста — кошелёк носить в переднем кармане штанов, — неудобно, зато надёжно.
Так я и хожу по Венеции, кошелёк в левом кармане, телефон в правом, ни сесть, ни согнуться, а ещё коронка выпала, как на зло.
В первой клинике тётя на рецепшине долго стучала по клавиатуре, морщила маску и цыкала по-итальянски, в конце спросила что-то вроде “туристико?” и на мой кивок отрицательно покачала головой. Второй стоматолог обитал в пустом офисе на втором этаже с окнами и дверью, выходящими на площадь Санта Марии Формозы. Мне проще объяснить про коронку жестами, поэтому звонить в звонок я не стал, а сразу толкнул незапертую дверь и поднялся в полутёмный зал с несколькими дверями разных видов врачей.
Пока я изучал таблички на кабинетах, в зал взошёл пожилого вида господин с внешностью бабушки льва Бонифация и спросил что-то на непонятном наречии. Я покачал головой в знак полного непонимания и на английском сказал, что ищу дантиста. Бонифаций на английском же ответил, что он и есть дантист, и дальнейшее общение происходило уже без затруднений.
После десятиминутной процедуры на вопрос о стоимости услуги доктор ответил, что всё бесплатно. Я удивился и попытался настоять. “Нет, всё бесплатно”. Я достал кошелёк и со словами “наличности у меня немного, но я всё же предпочитаю заплатить” продемонстрировал тридцать евро, которых по моим ощущениям вполне могло бы хватить за такую недолгую работу. Доктор ответил в том смысле, что сейчас я тебе помог, а потом ты кому-нибудь поможешь, так настанет добро и мирумир. Я рассыпался в благодарностях на смеси английского, французского, испанского и итальянского — мерси, грация, синьор, бон джорно, но кошелёк убрал.
На выходе из кабинета добрый доктор пожал руку, но не крепким хватом, а эдаким полумягким за одни только пальцы, как я бы брал женскую руку для поцелуя. Другой же рукой Бонифаций начал массировать телефон в переднем правом кармане моих джинсов, одновременно делая предложение сколь неприличное, столь и недвусмысленное.
Я недоумел и отказался, на что доктор весьма удивлённо спросил “почему?” Я попытался объяснить, что это не мой вид развлечения и в очередной раз расплатиться деньгами, но престарелый ловелас с обескураженным видом сказал, что нет-нет, это вообще никак не связано и если я передумаю, то он будет ждать.
Если кому-то в Венеции интересен дантист с наклонностями, то выше я написал, где его найти. Мне же интересно другое: с достаточно раннего детства я осознал, что с внешними данными мне повезло в том смысле, что противоположный пол я должен привлекать чем-то другим, развивать мускулатуру, интеллект и иные полезные, но малозаметные с первого взгляда качества. Но насколько я близок к идеалу красоты гомосексуалистов, мне задумываться до сих пор не приходилось и я, в общем, всегда считал себя в безопасности от потенциальных домоганий.
Соответственно, вопрос, вернее, сразу несколько: как это вообще работает у альтернативных ориентаций? Бонифаций был, действительно, привлечён широтой моего носа или он настолько отчаялся найти хоть кого-нибудь, что ему сойдёт и средних лет неопрятный очкарик с кривыми зубами, редкоземельной двухнедельной небритостью и гнусавым голосом? Его удивление означает, что при подходящих предпочтениях я должен быть готов к действию даже с пожилым полноватым партнёром, к которому случайно зашёл среди дня по совершенно другому делу? Или? Или? Я толком даже не знаю, что спросить.
Спрашиваю для себя, но вы можете описать меня другу и ответить от его имени.
Leave a Reply