Что в прозвище тебе моём?

Призьму на самом деле звали Русланом. Форма его скуластого лица напоминала трапецию, но Толстый Костик плохо знал геометрию, поэтому решил, что будет “Призьма”. С грамматикой у него тоже было не очень, поэтому мягкий знак.

Конрада Карловича на самом деле звали Ильёй, но Юра прочитал бессмертное творение художественного дуэта Ильфа с Петровым и решил, что “Конрадом Карловичем Михельсоном” будет весело называть любого представителя избранного народа.

Бухи звали Лёшей, он был очень худым даже для студента, поэтому так странно сократили слово “Бухенвальд”.

Подругу Бухи звали Кончитой. Вообще-то она была Наташей, но Наташа – это “натюрлих”, “натюрлих” – это “конечно”, а “конечно” – это “Кончита”.

Гобуля звали тоже Лёшей. Когда-то он с другом пошёл слушать и смотреть концерт группы “Тайм-Аут” и на входном билете прочитал “Привет, гобуль!” С тех пор его больше не зовут Лёшей.

Писателя звали Сашей. Его фамилия была созвучна с фамилией поэта Тютчева, однако его друзья не очень хорошо разбирались в литературе, поэтому в честь поэта Тютчева звали Писателя Писателем.

У Горшкова были все шансы на не самое благозвучное прозвище. Но он вырос до внушительных размеров и за неправильное обращение мог больно дать в табло, поэтому очень удачно к фамилии подошло слово “Гора”.