Все же помнят, что у Онегина — дядя честных правил, когда чего-то не того, он уважать себя заставил и все уважили его. Но как он заставил себя уважать? Пришёл с клюкой, и всем племянникам по очереди: «ты меня уважаешь? Ну я тебя сейчас заставлю!» Мне с детства было непонятно.

Тут, гуляя с ребёнком, раскрыл тайну Пушкина. Мимо на самокате носился польский мальчик постарше, лет четырёх, а ему попеременно то мама, то папа кричали буквально: «Уважай!» Это у них нечто среднее между «осторожно» и «внимание». Очевидно, дядя Пушкина Онегина был поляком и заставил относиться к себе с вниманием, раз такой больной.