Злоупотребление насилием

А я понял, почему меня так раздражает вся эта возня вокруг рэпера и “насилия”. Вот, например, типичный аргумент:

Q: Насилия-то не было! Никто никого не бил головой об стену, не привязывал к батарее и не тащил в тёмные подъезды!
A: Насилие – это не только физическое причинение боли и травм…

Сразу заявлю: детали мне настолько неинтересны, что я даже не хочу пытаться разобраться во взаимоотношениях Окси и девушек (Кевина и юношей, “мальчишек и девчонок, а также их родителей”), меня волнует терминологический момент.

Дело в том, что английское слово “abuse” буквально на русский не переводится, оно может означать различные формы нелицеприятных действий от “злоупотребления” (доверием, алкоголем и другими хорошими вещами) до, действительно, “жестокости” и “насилия” (в этом смысле оно, скорее, эвфемизм для слова “violence”). Но переводчики английских текстов соответствующей тематики предвзяты и косноязычны, поэтому всё богатство русского языка они заменили “насилием”, чтоб я подсознательно мучился, не осознавая сразу, что меня в этом всём раздражает (и феминитивы, конечно, это продукт тех же самых авторок-переводчичек). Ну, как скривился бы Розенталь, прочитав “нелицеприятных действий” в позапрошлом предложении.

Разумеется, эмоционально-окрашенные ярлыки удобно применять иносказательно в качестве полемического приёма (“словесное насилие”, “офисное рабство”, “фашизм” без всяких прилагательных при описании чего угодно непотребного) для подкрепления слабоватого иначе аргумента, сильные же аргументы в таких уловках не нуждаются.