Стихи рабочего застолья

Я поучаствовал в конкурсе анонимных авторов. В качестве автора ожидаемо успешно, – несколько раз занимал последние места хит-парада в различных категориях. Вдохновившись результатами, начал наоборот всех обсирать переквалифицировался в критики. В номинации “лучший критик” сразу же занял первое место и уже не смог остановиться – критикую даже поэзию, в которой ничего не понимаю.

Из комментария к одному из стихов получилась целая история:

Это жанр стиха рабочего застолья. Когда перед длинными выходными в первые весенние деньки тесный коллектив компании с романтическим называнием “УПК-16” собирается вместе поздравить с наступающим праздником своих прекрасных дам. Во главе сдвинутых столов главный директор, по совместительству хозяин компании, Большаков. Рядом с ним неглавный директор, по совместительству жена Большакова. Дальше по часовой стрелке: Семёныч, ответственный за пожарную безопасность и мастер на все руки, Амалия, секретарь, она же бухгалтер, Лидия Васильевна, курьер, Габрилеани, установщик оборудования, и Клавдия, приходящая уборщица.

Габрилеани самый молодой в комнате, ему недавно исполнилось за пятьдесят. Несмотря на нерусскую фамилию, русский для него родной и единственный язык, которым он владеет без словаря и даже без ожидаемого акцента. Семёныч, уже с утра поддатый, объявляет Габрилеани следующим номером культурной программы: “А сейчас… девки, да потише вы… наш Вано для вас сочинил… прочитает стих собственного сочинения. Давай, Вань, хуячь – ой (демонстративно бъёт себя по губам) – дерзай!”

Вано встаёт, подтягивает штаны, достаёт откуда-то из недр пиджака мятый листок-шпаргалку и, почти в неё не подсматривая, начинает:

Среди будней суеты
Не бывает хуже,
Чем страдать от х…

Стих продолжается долго, – весна, ручьи, капель, птички, расцветает – никто не забыт, ничто не забыто. Все уже стремятся выпить, а Клавдия – и вовсе улизнуть с банкета. Амалия влюблённо смотрит на Габрилеани, одновременно взвешивая перспективы. Оценить рифму, размер и прочие поэтические достоинства произведения, к счастью, некому и нет. Последние строки на слове “желаем” срывают бурную нестройную овацию. Семёныч кричит: “Молодец! Вот это я понимаю!” и немедленно выпивает. Его примеру следуют все присутствующие хором. Клавдия украдкой уходит.